Хвак - О`Санчес

  А Хвак даже и не пытался объясниться да вывернуться каким-либо манером, и это ему любопытно, а тюрьмишка местная - что ему она, когда гордые горы в песок стерлись, пока он Матушкину немилость избывал, да в такой темнице - не этой чета!..

  Суд начался спозаранок, чтобы все вины его и кары успеть прочитать да приговор исполнить. Ничего такого особенного Хвак для себя не ждал, но все же волновался...

  - ...Разрыв и разграбив могилу, пришлец, назвавшийся Хваком, учинил браконьерство в лесу, принадлежащем благородному баронскому роду Волков Вен Раудов, истребив без выгоды для себя, но из куража и озорства охраняемый законом волчий выводок общим числом в шесть голов, из них четыре особи зрелые, к воспроизводству способные, тем самым превысив способы необходимой защиты, затем напал и до смерти же убил медведя-самца, зрелого, к воспроизводству способного...

  'Еще кто на кого напал', - мысленно огрызнулся Хвак, но немногочисленные участники судилища слушали не его, а обвинителя.

  - ...Старшего егеря его милости барона Вен Рауда - Сура Кабанца и двух его людей до смерти же, что подтверждают найденные следы сапог вышеупомянутого Хвака и следы крови на его портках...

  С этим Хвак не спорил: лес есть лес, а свара без затрещин не бывает. Он и на вопросах не отпирался, а просто от себя рассказал, как все было.

  - ...Пригородном рынке облыжно обвинил в плутодействе ватагу скоморохов-потешников, после чего учинил над ними разбой и ограбление, отняв денежное имущество на общую сумму...

  'Это они его обвинили в мошенничестве при игре в скорлупки и велели убираться, причем не захотели отдавать его выигрыш! А служат они старосте того базара, они его слуги-наймиты!'

  - ...В драке тяжело покалечив восемь человек скоморохов-потешников из простонародья, троих гостей купеческого звания и до смерти убив старшего над скоморохами Косю Былчу да до смерти же старосту рынка господина авен Краба...

  Хваку показалось на мгновение, что Матушка пошевелилась... Но нет - простить-то она его простила, а вот заступничества на каждый чих нечего ждать, сам не младенчик... И все-таки ему хотелось верить, что Матушка слышит про его неожиданные невзгоды и сочувствует ему... Хвак вздохнул...

  - ...Сразу после белого обеденного часа в таверне 'Кипящий супчик' учинил на почве внезапно вспыхнувшей неприязни к кузнецам кулачное побоище с кузнецами из кузнечной слободы, покалечив четверых, а молотобойца Грянца тяжело, после чего учинил произвол и насилие над хозяином и хозяйкою трактира, какового хозяина Супца затолкал против его воли в сундук, да крышкою сверху прикрыл, а на крышке той учинил насилие и бесчестье хозяйке Супчихе, чьи крики, обижаемых Супца и Супчихи, слышали все соседи, в чем и подтвердили все на розыске...

  'Было дело, кричала Супчиха, и Супец этот колотился в крышку сундука да кричал погромче ее, только не знал Хвак, что Супец ее мужик, он думал, что слуга...' - Хвак вспомнил черные от похоти глаза Супчихи и затряс головой, чтобы смахнуть внезапный пот со лба и блазь из головы...

  - ...В вечернем часу и до утренней зари устроил оргию в небезызвестном притоне 'Большая улыбка', что в Темной слободе, и поножовщину с находящимся в розыске разбойником по прозвищу Бас и его шайкой-артелью. Случай сей выговорен в дознании особо, дабы после окончательного опознания тела и личности вышеупомянутого Баса розыск по нему избыть...

  Слушание розыска и приговора проходило на широком тюремном дворе. Обвинитель читал громко и монотонно, свиток за свитком, дело, как представлялось Хваку, было пустяковое, солнце раздобрилось на тепло, согрело голые Хваковы плечи, и он тихо задремал...

  - ...тотатец, браконьер, убийца, разбойник, грабитель, насильник, шулер, конокрад, свальногрешец...

  - 'Конокрад???' - Хвак не мог поверить своим ушам, сонную одурь как рукой сняло. - Конокрад? - Они с ума рехнулись! Хвак знал, что никаких коней ни у кого он не крал. Не было такого! Он даже попытался выплюнуть, либо раскусить кляп, но под тонким слоем собачьей шкуры обнаружилась металлическая чушка, похоже чугунная - больно такую грызть. Хороша местная справедливость!

  - ...учитывая также неиссякаемое милосердие монарших особ, именем и сердцем Его Величества осененный, оглашаю я, судья Омол авен Орас, окончательный и безусловный приговор...

  Хвака вывели на небольшую площадку, решетками отгороженную от здоровенного утоптанного поля, вокруг которого уступами, почти до облаков - скамейки для зрителей. Это напомнило Хваку арены стадионов его прежнего мира, только здесь арена овальная, а не прямоугольная, локтей двести в длину, да сотню в ширину...

  Запели трубы, вспыхнули рукоплескания и погасли, послушные невидимому указчику.

  Хвака освободили от кляпа, но кандалы пока оставили, хотя рядом с верзилой сотником из королевской лейб-гвардии, лично сопровождавшим и охранявшим Хвака, тут же, в 'предбаннике', ждал мастер по железу, с инструментом наготове - кандалы сбивать.

  - ...овищные преступления, все же дается справедливый шанс: если вышеозначенный Хвак сумеет, выйдя из Восточных ворот, добраться живым до Западных, все равно - силою, магией, хитростью, либо сноровкою, Его Величество, в неизреченном милосердии своем, изволит даровать ему жизнь, честь и хлеб! Достигнув Западных ворот, сей злокозненный Хвак будет накормлен и напоен вволю, если понадобится - то излечен, оскоплен, ослеплен и надрессирован охранять двери дворцовых приемных покоев в ночное время, когда у слепца проступают неоспоримые преимущества перед зрячими...

  - Слушай, парень, а правда что ты пятерых лейб-стражей голыми руками задавил во время ареста? На вид - сопляк еще, только что длинный.

  - Не знаю, не считал я, не до того мне было... оскопить - это кастрировать?

  - Оно самое. А ты их приемами или как?

  - Бил чем придется, я же не помню: спросонок был и пьяный... А что там между воротами-то будет?

  - Да уж будет. Это тебе, брат, столица, а не село Какашки, тут размах. Сейчас все сам увидишь. Только сдается мне, что неинтересно с тобой нынче получится. Жидковат ты на вид, а они там такое про тебя наслушались, что перестарались, по-моему, с голыми руками против Булулы выпускают. Дурачки какие-то. Скажи, дураки, да? Хоть бы ножик дали. Хорошо хоть, что ваш номер первый, не основной, на затравку так сказать...

  - Ну так дай! Ты и дай. А что за Булулы такие?

  - Булула. Он один. Три года уже как здесь. Сейчас увидишь. Не положено давать - казнят меня за пособничество - и всего делов, и на выслугу лет не посмотрят. Лейб-гвардия у нас опять неподкупна. Так что извини.